ОФ «ГИИП» подготовил заключение на проект Закона КР «О манипулировании информацией»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

на проект Закона Кыргызской Республики

«О манипулировании информацией»

 

В справке-обосновании к законопроекту приведены примеры нормативного регулирования отношений, возникающих в сети Интернет, в других странах, что по мнению авторов демонстрирует необходимость принятия аналогичных мер в Кыргызской Республики.

Однако, представляется, что указанные законы и законопроекты относятся либо к неудачным инициативам правового регулирования онлайн пространства, противоречащим принципам международного права и общепризнанным стандартам в отношении прав человека в цифровую эпоху, либо представляют из себя неисполнимые и неработающие механизмы, существенно затрудняющих деятельность онлайн-сервисов и информационных ресурсов в цифровой среде и сужающих цифровые свободы пользователей сети.

Так, приводится пример Германии, где недавно был принят закон NetzDG, закон о мерах в отношении социальных сетей. При этом, авторы законопроекта не упоминают, что закон уже подвергся резкой критике на западе. В Германии против нового закона выступают крупные политические силы. Против нового закона еще на стадии подготовки выступали многие организации, которые занимаются вопросами прав человека и свободы СМИ. Так, коалиция Global Network Initiate, объединяющая НКО, ученых, инвесторов и корпорации, которые выступают за свободу выражения мнений и уважение частной жизни в интернете, заявляла, что закон будет передавать решения о свободе слова «на аутсорсинг» частным компаниям. Группа из шести неправительственных и отраслевых объединений в открытом письме 8 еврокомиссарам предупреждала о том, что закон будет иметь негативные последствия для свободы слова в сети, стимулируя администраторов удалять контент по первому обращению.

Article 19[1] обнародовала юридический анализ закона, в котором отмечается, что он чреват «серьезным подрывом свободы выражения мнений в Германии и уже служит опасным примером для других стран».

«Репортеры без границ»[2] назвали инициативу «постыдной», специальный докладчик ООН по вопросу о праве на свободу убеждений и их свободное выражение Дэвид Кэй сказал[3], что в предложении много неопределенностей. Авторитетная швейцарская газета Neue Zuercher Zeitung ев апреле 2018 публиковала[4] колонку журналиста Эрика Гуйера с заголовком «Германия — республика  цензуры».

Международная организация «Human Rights Watch»[5] отмечает, что два ключевых аспекта закона нарушают обязательства Германии в области соблюдения свободы слова. Во-первых, бремя ответственности за квалификацию высказываний третьих сторон возлагается на администраторов той или иной соцсети, причем последняя поставлена в условия, когда ей проще и выгоднее удалить сомнительный контент, чем разбираться с ним. Однозначно квалифицировать те или иные высказывания не всегда способен даже суд, поскольку это требует учета нюансов контекста, культуры и права. Компаниям же в условиях жестких временных рамок, которые даются на вынесение решения, и риска подвергнуться крупному штрафу нет большого резона в пограничных ситуациях трактовать сомнения в пользу свободы слова. Во-вторых, закон не предусматривает ни судебного контроля, ни судебной защиты на тот случай, если администрация соцсети, перестраховавшись, нарушит право человека на свободу слова или на доступ к информации. Такая ситуация чревата превращением крупных сетевых платформ в «неподконтрольные зоны», где правительство может чужими руками осуществлять цензуру без надзора со стороны судебной власти.

В справке-обосновании к законопроекту также приводится пример Великобритании, где были представлены меры по онлайн-безопасности. Вместе с тем, авторами законопроекта не указывается, что указанное предложение, получившие название «Online Harms» не является законопроектом, а представляет из себя White paper (концептуальный документ), разработанный Правительством Великобритании как план создания «системы подотчетности и надзора для технологических компаний”. Указанный документ уже был раскритикован  ведущими цифровыми правозащитными организациями, включая Open Rights Group[6] и Electronic Frontier Foundation[7] и с достаточно низкой вероятностью будет внесен в ближайшее время в Парламент для его принятия.

Хотя прямых ссылок на аналогии с Российской Федерацией справка-обоснование не содержит, и авторы законопроект не ссылаются напрямую на опыт Российской Федерации, тем не менее предложенные законопроектом механизмы регулирования интернет пространства для борьбы с так называемыми «фейками» очень похожи по своей сути на федеральные законы Российской Федерации №28-ФЗ и №30-ФЗ, который в России сразу же назвали «законом об оскорблении власти», предусматривают внесудебные блокировки веб-сайтов и суровое административное наказание (до 300 000 рублей и административный арест до 15 суток).

Репрессивные законы об оскорблении и фейках, серьезно сужающие свободное пространство для критики и творчества, получили множество негативных заключений как от правозащитных и общественных организаций, так и от ряда государственных органов, в том числе и Генпрокуратуры[8], на которую была возложена обязанность по мониторингу и принятию решений о блокировке веб-ресурсов за оскорбление представителей власти, а также Минцифры. По мнению замначальника правового управления ГП Екатерины Артамоновой, которое она высказала[9] на расширенном заседании думского комитета по информационной политике, технологиям и связи, «Формулировки этих законопроектов, безусловно, носят технический характер, и принятие решений невозможно будет без проведения лингвистических экспертиз, что потребует значительных временных затрат». Также по словам Артамоновой, в обоих законах нет достаточных критериев для реализации внесудебного порядка блокировки сайтов. «Это также может повлечь, с нашей точки зрения, необоснованное ограничение конституционных прав граждан на свободное распространение информации», оимечала представитель надзорного ведомства.

В результате за достаточно короткий период своего действия, закон стал причиной множественных злоупотреблений          на местах, когда в отношении активистов и пользователей возбуждались дела за критические высказывания в отношении местных чиновников и руководителей правящей партии. Целый ряд региональных чиновников воспользовались этим законом для наказания граждан, критикующих их деятельность и качество управления. Через 3 месяца после вступления закона в силу, в Кремле признали, что наблюдаются перегибы в применении закона, о чем 12 июля 2019 сообщил[10] пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. Заявление было сделано в ответ      на слова главы Совета по правам человека Михаила Федотова, который отметил, что жалобы чиновников на оскорбления со стороны граждан уже принимают характер эпидемии.

Российские эксперты единодушно отмечают, что регулирование в Российской Федерации отношений для борьбы с фейковыми новостями представляется излишней мерой, неспособной решить поставленную задачу. Согласно принятому в РФ закону ответственность за распространение недостоверной общественно значимой информации возлагается как на юридических, так и на физических лиц, и не зависит от наличия или отсутствия лицензии/регистрации СМИ. При этом, подлинность либо фейковость того или иного сообщения является достаточно субъективной категорией, определять которую обычному пользователю затруднительно в связи с отсутствием как навыков работы с информацией, так и специальных инструментов.

Пользователь может распространить ту или иную полученную новость по незнанию, добросовестному заблуждению либо в результате намеренного обмана третьими лицами. Влияние подобной информации на общественную жизнь крайне незначительно, чтобы реагировать на подобные явления путем административного вмешательства в свободу информации и применять меры административного наказания. В отсутствие разумных критериев оценки информации, под действие закона могут попадать карикатурные, юмористические, художественные материалы, широко распространяемые в сети интернет. Удаление таких материалов под угрозой применения санкций, влечет серьезное ограничение свободы слова и свободы самовыражения, признаваемых в Кыргызской Республики в качестве основных прав и свобод человека и гражданина.

Вместе с тем, в отношении регулирования деятельности традиционных СМИ и журналистов подобное регулирование является избыточным. Факт-чекинг и получение информации не менее чем от 3-х источников являются важными профессиональными стандартами в деятельности каждого журналиста, исключающими появление фейковых новостей в материалах самих издательств. Следует отметить, что репутация СМИ либо новостного digital-издательства является сегодня наиболее значимым фактором, сдерживающим их от подобного рода деятельности по намеренному распространению фейковой информации.

В отношении недостоверной общественно-значимой информации представляется правильным бороться не с помощью штрафов и блокировок, а путем размещения достоверной информации о событиях и фактах, а также открытых данных на официальных веб-порталах органов государственной власти, уполномоченных на ведение надзора и регулирования в своих областях. Кроме того, такие новости могут сопровождаться ссылками на доказательство подлинности информации из других доверенных источников, а также фото, видео и аудио материалами.

Что касается собственно текста самого законопроекта, отмечаем, что в статье 3 законопроекта предлагается под юридически значимыми действиями, совершенными на территории Кыргызской Республики, понимать любые действия любых лиц, осуществленные с использованием Интернета, как на территории, так и за пределом Кыргызской Республики.

Подобное широкое определение сферы действия закона лишает практического правового смысла конструкцию предлагаемого понятия, претендуя на всеобъемлющее глобальное регулирование интернета и нарушение суверенитета других стран, а также общепризнанного мультистейкхолдерного подхода к управлению интернетом. Требуя, чтобы все пользователи и провайдеры интернета соблюдали обязанности, возлагаемые предполагаемым законом Республики Кыргызстан, авторы законопроекта пытаются отрегулировать ограничение прав резидентов других стран на свободу выражения мнений и свободу информации, что нарушает принцип государственного суверенитета в соответствии с нормами международного права.

Устав Организации Объединенных Наций основан на принципе «суверенного равенства всех ее Членов», и согласно ЕКПЧ, юрисдикция государства в целом ограничена его географической территорией. Принципы международной вежливости и взаимности предполагают, что Закон не должен использоваться для введения глобальных ограничений на свободу выражения мнений с использованием ad hoc мер правовой защиты, основанных исключительно на внутреннем законодательстве без учета международных норм, законов и политики. В противном случае любая страна потенциально могла бы установить свою юрисдикцию над глобальными веб-сервисами для ограничения доступа к информации по всему миру.

Статья 7 законопроекта является калькой одного из положений российского пакета антитеррористических поправок, более известного в России как «Закон Яровой». Однако авторами законопроекта не учтено следующее:

Принятие «Закона Яровой» сопровождалось массовым общественным и отраслевым сопротивлением. Против его принятия выступали правозащитники, операторы связи, российское интернет-сообщество.

В 2018 г. на сессии Совета по правам человека ООН был представлен доклад[11] о давлении на интернет со стороны России. Правозащитники из 52 российских и международных организаций заявили об угрозе для свободы интернета со стороны России, указав на систематическое ограничение распространения информации с давлением на пользователей и интернет-компании под видом борьбы с терроризмом. В докладе, среди прочего среди наиболее очевидных примеров нарушения прав человека были перечислены

• «Закон Яровой», требующий, чтобы все интернет-провайдеры и владельцы онлайн-платформ хранили все голосовые и текстовые сообщения в течение шести месяцев и предоставляли к ним доступ органам безопасности в отсутствие решения суда;
• блокировка Telegram за отказ предоставить ФСБ России ключи шифрования и сопутствующая блокировка около 20 млн. IP-адресов в связи с применением «Закона Яровой».
• постоянно расширяющиеся законы и хаотичные практики по ограничению доступа к онлайн-ресурсам по различным основаниям.

В докладе[12] Фонда Information Technology & Innovation Foundation (ITIF) «пакет Яровой» назван одним из самых вредных для инновационного развития законов.

Следует отметить, что «Закон Яровой» до настоящего времени не применяется в полной мере в России в отношении организаторов распространения информации, включенных в реестр ОРИ, в связи с отсутствием методики хранения данных и наличия необходимого оборудования, которое могло бы позволить хранить столь длительное время петабайты пользовательского трафика. В настоящее время операторы связи обязаны хранить весь пользовательский интернет-трафик в течение месяца, и каждый год этот срок будет увеличиваться на 15% в течение пяти лет. Операторы связи в России в целом оценили возможные затраты в 2,2-3,9 триллионов рублей — сумму, которая превышает получаемую ими прибыль и отчисляемые налоги. Согласно оценке некоторых экспертов[13], подсчитавших затраты на заявленное операторами оборудование, сумма может дойти до 10, а то и больше триллионов рублей — это не считая ежегодных вложений (около 10-20% данной суммы) в поддержку системы.

Таким образом, реализация аналогичных требований к провайдерам по хранению передаваемого контента в Кыргызской Республике потребует значительных финансовых затрат. При этом, авторы законопроекта не раскрывают из каких источников (бюджетных, внебюджетных) должны быть реализованы такие расходы. Очевидно, это противоречит утверждению в п. 4 справки-обоснования, что принятие данного проекта Закона Кыргызской Республики негативных социальных, экономических, правовых, правозащитных, гендерных, экологических, коррупционных последствий не повлечет. Принятие закона повлечет серьезные экономические последствия как для отрасли связи, так и для всех сопутствующих зависимых инновационных рынков.

Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) заявил[14], что требования властей в рамках «пакета Яровой» приведут к росту тарифов на связь до 90%. Некоторые операторы в связи с необходимостью реализации закона уже повысили стоимость услуг доступа к Интернету до 10%[15].

Принятие закона неминуемо повлечет удорожание услуг связи для жителей Кыргызской Республики, которым придется покрыть расходы операторов на приобретение и обслуживание дорогостоящего оборудования. Это может привести к социальному протесту и отторжению закона со стороны всех пользователей интернета, снижая темпы устранения цифрового неравенства и подключения жителей к сети интернет.

Согласно статье 29 Конституции Республики Кыргызстан каждый имеет право на тайну переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных, электронных и иных сообщений. Ограничение этих прав допускается только в соответствии с законом и исключительно на основании судебного акта. Не допускается сбор, хранение, использование и распространение конфиденциальной информации, информации о частной жизни человека без его согласия, кроме случаев, установленных законом. Каждому гарантируется защита, в том числе судебная, от неправомерного сбора, хранения, распространения конфиденциальной информации и информации о частной жизни человека.

Правовые основания для записи и хранения сообщений всех пользователей на технических средствах (СОРМ) строго регламентируются действующим законодательством. Для реализации предлагаемых законопроектом максимальных сроков и объемов хранения информацию о фактах приема, передачи, доставки и (или) обработки голосовой информации, письменного текста, изображений, звуков или иных электронных сообщений пользователей сети Интернет и информацию об этих пользователях в течение шести месяцев, необходимо либо регулярное возбуждение уголовных дел в отношении всех лиц, находящихся на территории Кыргызской Республики, либо введение режима контртеррористической операции на всей территории Республики Кыргызстан на неопределенный период времени.

 

Статья 6 законопроекта устанавливаются порядок, основания и обязанности ограничения доступа к сайтам в сети интернет. Вместе с тем, авторами законопроекта не учитывается опыт других стран, в том числе России, где блокировками занимается Роскомнадзор уже около 7 лет. До настоящего времени нет никаких подтверждений того, что блокировка сайтов снижает уровень преступности, детских суицидов, наркопотребления и других негативных социальных явлений, с которыми предлагают бороться указанными методами авторы законопроекта.

В настоящее время в России блокируется около 257 000 сайтов. Учитывая отсутствие каких-либо требований в законе к способу ограничения доступа к сайтам с нежелательным/незаконным контентом, многие операторы связи осуществляют блокировку по IP-адресу. Особенности архитектуры интернета позволяют располагать хостинг-провайдерам в целях экономии на одном IP-адресе от десятка до несколько сотен веб-ресурсов. По этой причине в России неправомерно блокируется еще более 4 000 000 сайтов[16], что представляет из себя существенный сопутствующий ущерб. В случае принятия закона и его последующем правоприменении, пользователи интернета Кыргызстана по этой же причине также лишатся доступа к большому количеству различных веб-ресурсов.

При этом, неэффективность блокировок признают в последнее время и госчиновники Минсвязи/Минцифры. Выступая в Государственной думе РФ в 2017 г. Бывший глава Минкомсвязи Николай Никифоров отмечал: «Интернет и цифровые технологии развиваются таким образом, что метод блокировок не позволит нам достичь желаемого результата, и на каждую блокировку всегда будет оперативно придумана технология, позволяющая ее обойти. В случае блокировок наше население очень быстро учит матчасть, устанавливает различные программные продукты, которые, проще говоря, выполняя команду пользователя, получают запрещенную информацию с помощью сервера, расположенного в другой юрисдикции, где наш закон действует»[17]. Рано или поздно от них (блокировок) нужно будет отказаться, потому что всё больше и больше люди обходят их, даже не замечая, что они имеют дело с технологиями, позволяющими обходить блокируемый контент[18].

В 2016 году СПЧ ООН принял расширенную резолюцию о праве на свободу высказываний, в интернете, где осудил произвольное регулирование онлайн-пространства в целях его цензурирования рядом государств, призвав пересмотреть «свои процедуры, практику и законодательные акты, касающиеся перлюстрации переписки, а также применяемые ими меры перехвата и сбора личной информации, включая практику массовой слежки, в целях защиты права на неприкосновенность частной жизни». Резолюцией также «безоговорочно осуждались» блокировки или другие нарушающие свободный доступ к интернету меры.

 

В п. 2 статьи 4 законопроекта авторы законопроекта предусматривают обязанность для владельца сайта и(или) страницы сайта в сети Интернет разместить на своем сайте или странице сайта в сети Интернет свою фамилию и инициалы, электронный адрес для направления ему юридически значимых сообщений.

Указанное требование нарушает международные стандарты, защищающие анонимность онлайн, может противоречить интересам владельцев сайтов по защите своей конфиденциальности, подобный подход прямо противоречит нормам мягкого права, сформулированным за последние годы ООН, и отраженным в прецедентной практике Европейского суда справедливости и ЕСПЧ.

Как следует из доклада[19] специального докладчика ООН по свободе самовыражения онлайн Дэвида Кея, неоднократные попытки государств ослабить технологии шифрования и ограничить доступ к инструментам анонимизации угрожают безопасности и конфиденциальности общения и другой деятельности в Интернете.

Касательно анонимности в сети Интернет, ООН отмечает следующее:

— шифрование и анонимность обеспечивают отдельным            лицам и группам пространство неприкосновенности частной жизни в Интернете, где они могут иметь собственное мнение и осуществлять свободу выражения мнений без произвольного и незаконного вмешательства или посягательств;

— государствам рекомендуется поощрять распространение и использование гражданами средств шифрования и анонимизации, признавая их важнейшими инструментами защиты прав человека. Для этого необходимо создать надлежащие правовые и политические рамки, в т.ч. принять надлежащие законы с целью защиты неприкосновенности частной жизни и обеспечить гарантии, надзор и средства правовой защиты.

В рекомендациях Комитета Министров Совета Европы №CM/Rec(2016)5, принятых 13 апреля 2016 г. на 1253 съезде[20] указывается, что государства-члены Совета Европы не должны запрещать на уровне законов и практик анонимность, псевдоанонимность, конфиденциальность частных коммуникаций, либо использование любых технологий шифрования.

Комитет Министров в своих рекомендациях6 для членов Совета Европы №CM/Rec(2014)[21] от 6 апреля 2014, касающихся обеспечения прав человека в контексте интернет-пользователей, также ранее отмечал, что Совет Европы признает принцип «анонимности» в Декларации свободы коммуникаций в интернете, согласно которому для обеспечения защиты от онлайн-слежки и продвижения             свободы самовыражения, государства должны уважать желание интернет-пользователей не раскрывать свою личность. При этом, уважение анонимности не мешает государственным органам принимать меры для отслеживания цифровых следов преступников, совершающих уголовно-наказуемые деяния в сети интернет.

Кроме того, авторы законопроекта не принимают во внимание, что во многих случаях владельцами сайтов и страниц сайтов в сети интернет являются юридические лица. Чьи ФИО в таком случае и зачем должны указывать владельцы сайтов- юридические лица остается неясным.

 

 

Таким образом, отмечаем, что законопроект несет в себе высокое регулирующее воздействие. Представленный проект изобилует неточными юридическими формулировками, предлагает неэффективные меры правового регулирования для интернет отрасли, способен серьезно сказаться на снижении темпов развития отрасли в Республике, приведет к увеличению стоимости доступа к сети интернет, а также значительно ухудшит ситуацию с правами человека в Кыргызской Республике.

В связи с чем его принятие предполагается нецелесообразным.

 

 

Общественный Фонд

«Гражданская инициатива интернет политики»

           

[1] https://www.article19.org/resources/germany-act-to-improve-enforcement-of-the-law-on-social-networks-undermines-free-expression/

[2] http://www.heute.de/spd-naher-verein-d64-kritisiert-gesetz-von-heiko-maas-gegen-hasskommentare-scharf-46780030.html

[3] https://www.heise.de/newsticker/meldung/Netzwerkdurchsetzungsgesetz-UN-Beauftragter-sieht-Anonymitaet-gefaehrdet-3739692.html

[4] https://www.nzz.ch/meinung/hasskommentare-im-internet-deutschland-die-zensur-republik-ld.1085869

[5] https://www.hrw.org/ru/news/2018/02/14/314982

[6] https://www.openrightsgroup.org/about/reports/org-policy-responses-to-online-harms-white-paper

[7] https://www.eff.org/deeplinks/2019/07/eff-and-oti-respond-uk-governments-online-harms-white-paper

[8] https://www.znak.com/2019-01-14/genprokuratura_rossii_ne_podderzhala_rezonansnye_zakonoproekty_klishasa

[9] https://meduza.io/news/2019/01/14/genprokuratura-roskomnadzor-i-minyust-ne-podderzhali-zapret-feykovyh-novostey-i-neprilichnyh-postov-o-vlasti

[10] http://www.trud.ru/article/12-07-2019/1378077_kreml_priznal_peregiby_s_zakonom_ob_oskorblenii_vlasti.html

[11] https://roskomsvoboda.org/39950/

[12] https://itif.org/publications/2017/01/09/china-and-russia-home-some-worst-cases-protectionism-subverting-innovation

[13] https://www.kommersant.ru/doc/3072375

[14] https://www.rbc.ru/politics/05/02/2018/5a7796009a7947eb129b6074

[15] https://www.kommersant.ru/doc/3643938

[16] https://reestr.rublacklist.net/visual/

[17] https://rb.ru/news/roskomnadzor-ne-nuzhen/

[18] https://news.ru/society/minkomsvyazi-ot-blokirovki-kontenta-pridetsya-otkazat-sya/

[19] https://www.ohchr.org/EN/HRBodies/HRC/RegularSessions/Session35/Pages/ListReports.aspx

[20] https://search.coe.int/cm/Pages/result_details.aspx?ObjectId=09000016806415fa

[21] https://search.coe.int/cm/Pages/result_details.aspx?ObjectID=09000016804d5b31